Позвонил мне старый друг из-за границы,
Он уж десять лет живет за ней.
Аллё! – говорит, – пиздец такой творится,
Сказка, и чем дальше – тем страшней.
Нас приучат к этой дисциплине
И не пощадят ведь никого.
Да, русский как еврей теперь в Берлине
В тыща девятьсот сороковом.

У врача, однако, надпись в кабинет:
«Русским и собакам входа нет!».

В ужасе кричу: «Подлецы!
Вводят по чуть-чуть геноцид».
В ужасе кричу: «Подлецы!
Вводят по чуть-чуть геноцид».

Пшел ты нахуй! – скажут на работе,
Если недоволен, сука – рот закрой!
За режим ты или сильно против?
Да всем насрать уже – ты просто сорт второй!
Да, мозги у нас одной прошивки,
Вышли мы из-под одних лекал,
Может, всем повесят нам нашивки,
Чтобы отличать издалека.

У врача, однако, надпись в кабинет:
«Русским и собакам входа нет!».

В ужасе кричу: «Подлецы!
Вводят по чуть-чуть геноцид».
В ужасе кричу: «Подлецы!
Вводят по чуть-чуть геноцид».

Европеец, ты как есть скажи,
Не молчи!
Русский для вас – это новый жид,
Сжечь бы нас всех в печи!